English
Краткое учение в формате «Завтрак бодхисаттвы» из цикла, посвященного тексту Дже Ринпоче «Сущность человеческой жизни».
- Как памятование о нашей смертности помогает нам определить свои ценности – упор в этом тексте
- Значимость развития сердечного отречения прямо сейчас
- Рассмотрение неудовлетворительности сансары
- Как нам предстоит расстаться со своим телом, имуществом, друзьями и семьей
Мы разбираем «Сущность человеческой жизни: слова совета для практикующего-мирянина» Дже Цонкапы, и он повествует о смерти. На самом деле, смерти он посвящает довольного много строф; это своего рода значимая для этого сочинения тема. Дже Ринпоче говорит: нужно помнить, что смерть определенна, время смерти неизвестно, а без памятования о смерти мы не создадим никакой добродетели; он утверждает, что памятование о смертности – тот значимый фактор, который помогает нам определить свои ценности, помогает нам расставить свои приоритеты и вытаскивает нас из нашей летаргии, нашей беспечности, нашего «что ж, все замечательно… ну, сегодня не так все ярко, но как бы… хотя бы не 30 градусов. Жизнь хороша» – знаете, этого вот рода беспечности. Когда мы помним о своей смертности, это пробуждает нас и ставит перед нами вопрос о смысле жизни.
Здесь он продолжает:
Думай, посему, завидев смерти других и услышав о них:
«Я ничем не отличаюсь; смерть скоро настанет,
Нет сомнений в неизбежности, но нет ясности в том, когда она случится.
Мне должно распрощаться с телом, богатством и друзьями,
Но благие и дурные деяния воспоследуют, словно тень.
«Мне должно распрощаться со своим телом, богатством и друзьями». Всего одного предложение; некоторые люди могут взглянуть на него и счесть, «Ну звучит как-то жестковато»; другие могут посмотреть на него и сказать «Никаких проблем». Но мне кажется, что оно довольно жесткое – потому что даже если рассмотреть его на примере собственной жизни, комфортно ли нам было бы отдать свои тело, богатство, друзей и семью? Нет, совсем не комфортно. Присутствует невероятное чувство собственничества: «Они мои и нужны мне. Я их желаю. Они – источник моих счастья и удовольствия, и я не хочу от них отказываться».
Таков, в своем роде, наш настрой по жизни; но смерть как явление не дает нам выбора. Она говорит: «Нравится это тебе или нет, пришло время от всего отказаться». Что же нам тогда делать? Следует ли просто дождаться прихода смерти и тогда с ней разбираться – или же упражняться в отказе сейчас и сейчас уменьшать свою привязанность, чтобы когда смерть придет, она не стала для нас проблемой?
Великие мастера говорят: «Практикуйтесь сейчас»; сейчас развивайте сердечное отречение. Говоря здесь об отречении, отрекаемся мы не от счастья. Буддизм не говорит об «отказе от своего счастья». Смысл буддизма таков: «вот способ обретения устойчивого состояния счастья»; так что то, от чего мы отрекаемся – это дуккха, всё неудовлетворительное.
Значительная часть нашей проблемы состоит в том, что мы не осознаем, что неудовлетворительное неудовлетворительно и вместо того считаем его причиной счастья; так что у нас очень ограниченное представление обо всем.
Возьмем, к примеру, наше тело. Задавались ли вы когда-нибудь вопросом «Почему у меня есть тело?». Это интересный вопрос. «Почему у меня есть тело? Как я получил(а) это тело? Что значит «иметь тело?» – ведь мы весь день эту штуку с собой таскаем, потакаем ей во всех мелочах. Почему же она вообще у нас есть? Обычно мы не задаемся этим вопросом – а если и задаемся, то говорим: «Что ж, это я и есть». Понимаете? «Меня не отделить от моего тела. Я – мое тело»; или «Это мое тело, но я нераздельно-един с тем, что является моим» – и попросту предполагаем, что тело всегда здесь и что вся наша самость основывается на этом теле. В момент смерти же нам приходится расстаться с этим телом, а ум заводится: «Аххх! Кем я стану, если у меня нет тела?» – ведь всю жизнь с ним провели. «Кем я буду, если у меня его не станет?».
И вот, как же решить проблему, коль скоро мы мощно цепляемся – желаем существовать – но это тело теряем? Мы цепляемся за другое тело; и именно это приводит к созреванию карму, что ввергает нас в иное перерождение. Мы словно бы говорим «невозможно обладать этим, так давайте схватим другое» – не осознавая, что стоит нам ухватить другое тело, как мы окажемся в том же положении, что и сейчас: будем жить со штукой, которая стареет, болеет и умирает.
Большинство людей не рассматривают тело таким образом – пока не состарятся, не заболеют и не приблизятся к смерти. Когда вы молоды, ваше тело – источник веселья… пока все не поменяется, ведь множество людей заболевает и в молодости. Боль, которую способно причинить тело, дискомфорт, который может взывать тело – не шутка. Однако обычно мы рассматриваем тело как нечто чрезвычайно чудесное: «Гляньте-ка, могу на лыжах покататься, могу….». Как вы это называете? Когда бросаешь диск… Да, можно побросать фрисби. А другое – то, что делают на Олимпиаде спортсмены? Метание копья. Всё это в духе: «Гляньте, что я могу! Могу так далеко эту штуку забросить! Это тело – фантастическое». Или «Гляньте-ка, я могу танцевать…». А новейшая вещь – делать прогибы назад. «Гляньте, что я могу сделать, танцуя… замечательное тело! Я могу заниматься с помощью тела всеми этими вещами, сплавляться по широким рекам на плоту, и…». Знакомо?
Но так уж ли это весело на самом деле? Это вещи, которые недолговечны; при занятии многими из этих веселых вещей можно погибнуть, и люди гибнут – например, «Давайте покатаемся на гоночном автомобиле…».
Мы не останавливаемся, чтобы подумать: «Каковы мои взаимоотношения с этим телом, и что я буду чувствовать, когда придет время отказаться от этого тела?». Задавшись вопросом «Кем я буду без этого тела?», как я в процессе смерти себе отвечу? Могу ли я положиться на некое переживание бессамостности, пустотности, которое помогло бы мне отпустить боль от расставания телом и со всяческим самоотождествлением?
Это повод задуматься. Также это касается и расставания со всем нашим имуществом. Опять же, выбора нет – имущество остается здесь, а мы движемся дальше; неважно, сколько бумажных компьютеров, бумажных холодильников и бумажных скоростных катеров сожгут для вас ваши родственники и сколько они пришлют вам денег из адского банка. [смех] Ничего из этого за вами не воспоследует.
Интересно, что друзья и родственники жгут деньги адского банка, а настоящие деньги приберегают для себя – ведь так и получается, правда? Вы крайне упорно трудитесь ради своего имущества, а затем ваши наследники из-за него ссорятся. Я раньше об этом просто говорила, а потом это случилось в моей собственной семье – чего я никогда не ожидала. Так что всё действительно так и обстоит.
То же самое и с друзьями и родственниками. Выбора нет: когда наступает смерть, приходится попрощаться. Готовы ли мы к этому – или глубоко привязаны к людям? Нам нужно задать себе этот вопрос и рассмотреть его. Великие мастера говорят: что ж, готовясь к смерти, научитесь отказываться от этих привязанностей.
Это не означает, что нужно сейчас отдать свое тело, сейчас отдать свое имущество и отныне не иметь ни друзей, ни родственников. Речь не об этом. Мы все равно живем в мире, где все эти вещи есть. Речь о том, что мы ослабляем цепляние, страстное желание, удержание и липучесть по отношению ко всем этим вещам – и тогда, если нам это как следует удается, говорится, что смерть подобна походу на пикник, что она по-настоящему приятна, является подлинно чудесным переживанием. Пусть мы сможем создать причины для того, чтобы это произошло!
[Отвечая на вопрос от аудитории] Подставляем ли мы вместе объектов привязанности духовных наставников? Часто мы так и делаем. Мы взираем на духовных наставников, а они якобы будут удовлетворять все наши эмоциональные нужды – те, что так и не удовлетворили мама с папой… Только так не случается. Если у вас хорошие духовные наставники, они не попадутся на этот крючок. Тем не менее, часто именно этого люди и желают – кого-то, кто предоставит им все те любовь, внимание и ободрение, которые не предоставляли мама и папа. Однако задача духовного наставника – не в этом. Задача духовного наставника – помогать нам расти.
[Отвечая на вопрос от аудитории] Да, мы не научились другими способам [общения], и потому срабатывающий у нас на автомате способ отношения к кому-либо состоит в том, чтобы [соединяет ладони] прилипнуть. Да.
Знаете, когда в 1996 году мы проводили в Бодхгае конференцию «Жизнь западной буддийской монахини», туда в качестве волонтеров, чтобы помочь, приехало несколько мирян, и одна из мирянок мне сказала: «Я действительно замечаю, как отношусь к людям, потому что не могу прилипнуть ни к одной из этих монахинь. Ни одна из них не попадается на ту липучесть, которую я на них набрасываю». Интересно. Она узнала о себе нечто довольно ценное.
Друзья Аббатства Шравасти на русском 