English
Диалог бенедиктинки и буддийской монахини – часть 1 из 3
Сестра Дональд Коркоран
Нам очень повезло вместе здесь находиться, учиться друг у друга и друг с другом делиться. Сегодня вечером я хотела бы затронуть четыре темы: монашеский архетип, мою конкретную традицию, то, как я стала бенедиктинской монахиней и духовное становление.
Монашеский архетип
Монашество – явление всемирное: существуют буддийские монахи и монахини, индуистские аскеты, даосские отшельники Китая, суфийские братства и христианская монашеская жизнь. Таким образом, справедливо будет сказать, что монашеская жизнь существовала еще до Евангелия. Что бы ни служило тому причиной, в человеческом сердце есть инстинкт, который некоторые люди решили намеренно и последовательно выражать всю свою жизнь; они избрали жизнь полного вверения себя духовной практике. В книжном обзоре стихов Томаса Мертона, опубликованном в New York Times, критик отмечает, что примечательной особенностью Мертона было то, что он заставил экстремальный жизненный выбор казаться разумным. Это замечательное замечание о монашеской жизни! Это экстремальный жизненный выбор: нормальным образом жизни является жизнь домохозяина. Путь монаха или монахини – это исключение, и все же я думаю, что монашеское измерение есть в сердце каждого человека – это чувство абсолюта, это чувство озабоченности окончательным и тем, что оно означает. В контексте истории им жили и его выражали в конкретных формах в нескольких из главных религиозных традиций человечества; поэтому досточтимая Тубтен Чодрон и я сегодня вечером здесь для того, чтобы побеседовать с вами и поделиться с вами нашим собственным опытом принадлежности к нашим традициям в качестве женщин-монахинь и тем, что означает монашеская жизнь.
Бенедиктинская традиция
Я принадлежу к бенедиктинскому ордену Римско-Католической Церкви и очень люблю свою традицию. Думаю, любой хороший буддист на самом деле мне бы сказал, что я слишком привязана – но, возможно, подобная толика энтузиазма приводит к некому успеху! Много лет назад сестра из другого ордена сказала мне: «Может быть, нам следует просто положить конец стольким Орденам в Церкви и просто ограничиться одной группой, которая называлась бы Американские Сестры?». Я ответила: «Ничего страшного. Коль скоро все хотят быть бенедиктинками, все нормально!».
Бенедиктинский орден, основанный в 529 году – старейший монашеский орден Запада. Святой Бенедикт – покровитель Европы; его называют отцом западного монашества. Ему предшествовали два с половиной века монашеской жизни и монашеского опыта, и он, в какой-то степени, стал каналом, по которому более ранние традиции – духовность отцов-пустынников, Иоанна Кассиана, Евагрия и так далее – влилась в южную Францию, Галлию. Источник, на который в первую очередь опирался Бенедикт – «Правила Учителя» – это выжимка значительной части этих двух с половиной веков монашеского опыта и традиций. Бенедикт добавил чистое прочтение Евангелий и обеспечил форму монашеской жизни, которая была бы via media – путем умеренности между крайностями. Это была жизненная форма монашеской жизни, созданная в точности во времена краха Римской Империи. Таким образом, монашеский образ жизни Бенедикта и его монастыри стали опорой западной цивилизации, а бенедиктинские монахи сохранили значительную часть классической культуры – рукописи и так далее. Шестой — двенадцатый века историками называются «бенедиктинскими».
Бенедикт представляет своего рода магистральную монашескую жизнь. В бенедиктинской монашеской жизни с самого начала присутствовали как мужчины, так и женщины, потому что у Святого Бенедикта была сестра-близнец по имени Святая Схоластика, у которой был женский монастырь рядом с его мужским. Даже Папа Святой Григорий Великий в конечном итоге отправил бенедиктинцев – Святого Августина – в Англию, бенедиктинские монахини очень рано обосновались на острове Танет у английского побережья. Таким образом, в бенедиктинской традиции прямо с самого начала существовали как мужская, так и женская ветви Ордена. На самом деле, то же касается и старейших религиозных орденов в Католической Церкви: у францисканцев и доминиканцев есть как мужская, так и женская ветви, хотя, насколько я знаю, женщин-иезуиток нет – пока.
Бенедиктинский образ жизни – это сбалансированная жизнь, посвященная молитве, трудам и учебе. Бенедикт гениальным образом предоставил сбалансированный ежедневный ритм определенных часов для общей молитвы – божественной службы или литургической молитвы – периодов для частной молитвы, периодов для учебы – практики под названием lectia divina (духовное чтение священного текста) – и времени для работы. Бенедиктинский девиз – это «ora et labora» («молитва и работа»), хотя некоторые утверждают, что звучит он как «молитва и работа, работа, работа»! Эта сбалансированная жизнь — ключ к успеху бенедиктинской традиции. Она просуществовала пятнадцать веков благодаря здравому смыслу и упору на ценностях Евангелия. Бенедикт был очень чувствителен к нуждам пожилых и юных, болящих, паломников. К примеру, целая глава «Правила» посвящена гостеприимству и тому, как принимать гостей. Одно из описаний бенедиктинского девиза – в том, что это любовь к учебе и жажда Бога. У бенедиктинцев присутствуют замечательное чувство культуры и великая традиция учености.
Женщины были очень важны в бенедиктинской традиции. Такие женщины, как Святая Гертруда и Хильдегарда Бингенская, вновь открытые в последние пять или десять лет, всегда были важны в бенедиктинской традиции. Когда мы с досточтимой Тубтен Чодрон ранее сегодня встречались, то обсуждали передачу и линию; и хотя на Западе у нас нет такого рода линий из учителей и учеников, как в буддизме, у нас есть своего рода тонкая передача в монастырях – дух, который передается от поколения к поколению. К примеру, у аббатства бенедиктинских монахинь в Англии есть уникальный стиль молитвы, который восходит на четыре века к великому духовному писателю Августину Бейкеру. Монахини в этом монастыре передают эту традицию от одного человека к другому. Монастыри – великие вместилища духовной силы и духовного знания традиции; это бесценный ресурс.
В раннем буддизме монахи и монахини блуждали с места на место в группах и оставались на одном месте только во время сезона дождей. Чодрон сказала мне, что продолжает эту традицию скитаний, хоть бы и посредством самолетов! Меж тем, бенедиктинцы – единственный в Римской Церкви орден, имеющий обет постоянства местопребывания. Это не означает, что мы прикованы к цепи с ядром или должны в буквальном смысле сидеть на одном месте. Дело в другом: в то время, когда Бенедикт в шестом веке писал свое правило, существовало много скитающихся неприкаянных монахов. Некоторые из них пользовались не лучшей репутацией, и их называли «гировагами» – побродягами. Бенедикт попытался реформировать эту систему, создав устойчивое монашеское сообщество. Тем не менее, в истории бенедиктинцев было много монахов и монахинь, которые путешествовали или были паломниками. Даже я довольно много разъезжала для монахини с обетом постоянного местопребывания! Ключевой момент – это, разумеется, устойчивость общины и её образа жизни.
Мое призвание и опыт в качестве монахини
Историю своего призвания я прослеживаю к тому периоду, когда я была в восьмом классе, а моя бабушка по материнской линии неожиданно умерла от сердечного приступа. Я внезапно столкнулась с вопросом: «Каков смысл человеческого существования? Зачем это всё?». Я очень четко помню, что подумала: «Либо Бог существует и все представляет смысл, либо Бог не существует и ничто не имеет смысла». Я подумала, что если Бог существует, есть смысл жить в полном соответствии с этим фактом. Хотя я не посещала католическую школу и не знала никаких монахинь, в каком-то смысле это было началом моего призвания, потому что я заключила: «Да, Бог существует и я буду жить в полном соответствии с этим». Хотя я была нормальным ребенком, посещавшим воскресную мессу (а не мессу ежедневную), во мне не было особой духовности, пока это внезапное столкновение со смертью не заставило меня задаться вопросом о цели человеческого существования.
Через несколько лет – в старшей школе – я начала ощущать мощный зов к религиозной жизни и бенедиктинской жизни в частности. Именно тогда я ощутила растущее желание молиться и соприкасаться с этой божественной реальностью. В 1959 году я вступила в активную бенедиктинскую общину в Миннесоте, занимавшуюся преподаванием, сестринским уходом и социальной работой.
На сегодняшний день я являюсь бенедиктинкой уже более 30 лет, и думаю, что это огромная благодать и замечательный опыт. Я совершенно ни о чем не жалею; это было замечательное странствие. В начале моей монашеской жизни в Миннесоте я преподавала, а также вела монашескую жизнь. С течением времени я ощутила, что хотела бы сосредоточиться на своей духовной практике; я ощутила тягу к созерцательной жизни и не знала, как это стремление воплотить. На протяжении шести лет я преподавала в старшей школе, а затем перебралась на восточное побережье, чтобы поучиться в Фордхемском Университете. Я все больше осознавала, что правильно было бы вести созерцательную жизнь, но перед тем, как это удалось, я три года преподавала в Университете Сент-Луиса. Я была знакома с двумя сестрами, жившими в Сиракьюс и собиравшимися с нуля основать фонд в Сиракьюсской Епархии, и попросила у своей общины в Миннесоте разрешения на то, чтобы к ним присоединиться; однако перед этим я решила съездить к этим сестрам в гости, так что в 1978 году проехала из Сент-Луиса до Нью-Йорка, остановившись в Сиракьюсе. В Преображение Господне я проехала из Сиракьюса до Нью-Йорка, а по дороге у меня почти кончился бензин. Я заехала в маленький городок под названием Виндзор, и, когда ехала по главной улице, сказала себе: «Было бы замечательно жить в таком вот маленьком городе!». Сестры понятия не имели, где в Сиракьюсской Епархии планируют обосноваться. Через шесть месяцев я получила от сестры Жан-Мари письмо, где говорилось, что они приобрели недвижимость на юге штата Нью-Йорк, примерно в пятнадцати милях от Бингемтона. У меня возникло странное чувство, когда я вспомнила, что это был за городок – и, конечно же, оказалось, что речь о Виндзоре. Думаю, рука Божья явным образом направляла меня все это время – и, в частности, в Виндзор.
После трех лет преподавания в магистратуре в Сент-Луисе я переехала в Виндзор, чтобы с другими сестрами трудиться над основанием общины с ноля – а это довольно сложная задача. Наша цель – в том, чтобы вернуться к классическиому бенедиктинскому образу жизни, очень близкому к земле, с мощными уединением, простотой и безмолвием. Гостеприимство – очень важная часть нашей жизни, так что у нас два гостевых домика. Нас, монахинь, пятеро, и мы надеемся, что община возрастет, хотя и не станет огромной. Среди нас есть юная сестра, очень одаренная в области иконописи.
Одной из привилегий, которые мне достались в Ордене, было то, что я восемь лет входила в комитет бенедиктинцев и траппистов – из числа монахов и монахинь – которых Ватикан привлек к диалогу с буддийскими и индуистскими монахами и монахинями. В середине семидесятых Секретариат Ватикана вел диалог с другими крупными мировыми религиями и решил, что ведущую роль в этом следует играть монахам и монахиням, потому что монашество – всемирное явление. На протяжении восьми лет я была удостоена привилегии быть частью комитета, начавшего диалог с индуистскими и буддийскими монахами и монахинями в Соединенных Штатах, и мы спонсировали визиты некоторых из тибетских монахов в американские монастыри. В 1980 году я была в качестве представителя отправлена на Третью Азиатскую Монашескую Конференцию в Канди на Шри-Ланке – встречу христианских монахов и монахинь в Азии. Темой той конференции были бедность и простота жизни, а также вопрос диалога с другими традициями.
Духовное становление
В чем смысл духовности? Для меня духовность или духовная жизнь сводится к одному слову – трансформация. Стезя посвящена трансформации, переходу от нашего старого «я» к «я» новому, пути от неведения к просветлению, пути от эгоизма к большей любви. Есть множество способов это описать: индуизм говорит об ахамкаре, поверхностном «я», и атмане – глубинном «я», которое достигается посредством духовной практики. Мертон говорил о переходе или странствии от ложного «я» к нашей подлинной самости в Боге. Суфийская традиция описывает необходимость распада старого «я», фана, и бака – повторной интеграции в более глубоком, духовном «я». Я не утверждаю, что все эти вещи идентичны, но они, безусловно, аналогичны и даже имеют сходное происхождение. Тибетские буддисты говорят о ваджрной самости – и примечательно, что Тереза Авильская во «Внутреннем замке» описывает погружение вовнутрь, к центру своей души, посредством стадий и этапов духовной практики. Она говорит: «Я пришла к центру своей души, где узрела свою душу, пылающую как алмаз». Символ алмаза, ваджры – это универсальный или архетипический символ духовной трансформации. Алмаз светоносен – свет сияет через него – и все же он несокрушим; он является следствием трансформации, осуществляемой посредством сильного давления и мощного жар. Всяческая подлинная духовная трансформация, я уверена, является следствием сильного духовного давления и мощного жара. В «Книге Откровения», глава 22, описывается видение небесного Иерусалима, который является окончательным оформлением космоса или окончанием нашего индивидуального духовного странствия. Автор «Книги Откровения» описывает мандалу: «Я узрел видение города, города с двенадцатью вратами, а в центре был трон с Агнцем, Отцом/Сыном; и река жизни текла в четырех направлениях – Дух Святой». Такова христианская интерпретация, относящаяся к Троице. Как описывает это автор «Книги Откровения», воды были подобны хрусталю или алмазу. Этот свет милости Божьей – божественное, окончательное, что нас преображает – это этот хрустальный свет, эта подобная алмазу светоносность, что через нас сияет. Мы решили назвать монастырь в Виндзоре Монастырем Преображения, потому что считаем, что монахи и монахини призваны к тому, чтобы преобразить себя, дабы преобразить космос; преобразить не только себя, но и весь мир; позволить этому свету, этой светоносности, исходить от нас ко всему творению.
Другое описание просветления, которое дает тибетский буддизм – это союз мудрости и сострадания. Я поразмыслила над этим – и, возможно, чуточку слишком разверстываю смысл, но, как мне кажется, в каждом человеке есть склонность к любви и склонность к знанию. Эти базовые добродетели, эти присутствующие в нас инстинкты необходимо преобразить, чтобы довести любовь и знание до полноты. Наша любовь – словно анима, что должна обратиться в анимус, а наше знание – словно анимус, который должен обратиться в аниму; то есть знание наше должно стать мудростью, становясь любящим, а наша любовь должна стать мудрой, дабы преобразиться. Уверена: этот процесс, ведущий к союзу мудрости и сострадания мы можем распознать во всех великих путях святости.
Я особо не затронула женщин и женский опыт, но мы дойдем до этой темы в обсуждении после наших выступлений. Досточтимая Тубтен Чодрон и я, безусловно, сегодня в монастыре провели интересное обсуждение по этой теме! Насколько я знаю, ученые выяснили, что первые свидетельства о какой-либо монашеской жизни, возможно, относятся к женщинам-джайнисткам в Индии. Может быть, первой известной нам монашеской жизнью в истории было монашество женское.
О сестре Дональд Коркоран
Сестра Дональд Коркоран, OSB, Cam. – уроженка Миннесоты, США. Она уже тридцать пять лет является монахиней-бенедиктинкой. С 1976 по 1979 год сестра Дональд была со-директором Института Религиозного Становления в Сент-Луисском Универститете, где она также возглавляла магистеркую программу во вопросам духовности. Она остается адъюнкт-профессором в Сент-Луисском Универститете, куда каждый январь возвращается, чтобы преподать курс по истории христианской духовности. У неё есть докторская степень (Ph.D.) в области богословия, полученная в Фордхемском Университете со специализацией «Духовность». Тема её диссертации: «Духовный проводник: повитуха высшего духовного «я»; это исследование классических взаимоотношений между наставником и учеником в великих духовных традициях. В 1979 году она поспособствовала основанию Монастыря Преображения в Виндзоре, штат Нью-Йорк, где в настоящее время проживает. В настоящий момент её интересует сравнительное изучение бенедиктинской и конфуцианской духовности.
Друзья Аббатства Шравасти на русском 